Дети старшего подросткового возраста попадают в ситуацию новой социальной позиции в обществе, что в свою очередь становится новой областью психологических трудностей. Учеба на этой ступени связана с освоением специфики учебных предметов старшей средней школы, углублением знаний по предметам и специализации и выбором будущей профессии для перехода из школы в вуз или профессиональную практическую сферу. У подростков изменяются приоритеты, актуальным становятся общение с противоположным полом, создание микрогрупп, в состав которых входят юноши и девушки. Подготовка для поступления в вуз отдаляет учащихся от активного участия в жизни класса и школы.
Особое значение в этом возрасте приобретают межличностные отношения. Как известно, для нормальной жизнедеятельности необходимо определенное соотношение стимулов, вызывающих положительные эмоции. В современной российской школе подростки часто ощущают дефицит положительных эмоций.
Основным биологическим содержанием старшего подросткового возраста является половое созревание и, как следствие, усиление полового влечения, с которым подросткам трудно справиться. Эта биологическая платформа является основой эмоциональной неустойчивости и резкого усиления конфликтности поведения, характерного для данного периода.
В этот период основная задача подростков — справиться с быстрыми и весьма существенными телесными изменениями и приспособиться к новому образу тела. Необходимо также привыкнуть к общим изменениям ощущений, выражаемым в повышении генитальной чувствительности и реагирования. В этот период подростки много времени проводят перед зеркалом, вызывая у родителей непонимание и раздражение, но это нормальное явление, связанное с построением образа нового созревающего тела. В связи с этим подросток стесняется, старается переодеваться только в одиночестве, в компании родителей смущается, если родители шутят на эту тему. Другая крайность — некоторые подростки становятся эксгибиционистами, разгуливают перед родителями полуодетыми, порой полностью обнаженными.
Существуют два универсальных явления, характерных для этого периода: танцы и телефон. Танцы — это канал для сбрасывания энергии, которой подросток старшего возраста наполнен, кроме того, они позволяют выразить все сексуальные порывы, не претворяя при этом свои фантазии в жизнь. Родители расстраиваются, что дети неприлично танцуют, но чем больше подросток реализует свои порывы в танцах, тем менее вероятно, что он претворит их в жизнь. Если младшие подростки танцуют не парами, а в группе (что очень важно, так как позволяет их телам не соприкасаться), то старшие — тесно соприкасаясь телами. Чем взрослее становятся подростки, тем ближе танцуют. То же относится и к телефону. Телефонное общение — идеальное решение для подростка: есть возможность интимного контакта на расстоянии. Телефон дает возможность подростку покинуть дом, фактически не покидая его. Это раздражает родителей, но постепенно они достигают компромисса с детьми (договариваются о разделении телефонного времени, ставят второй телефон и т. п.). Танцы и телефон — это средство компенсации.
Основная форма сексуальной активности у подростков старшего возраста — мастурбация. Мастурбация — нормальное проявление развития в этом возрасте, начальное исследование своего тела. Однако практически всегда она сопровождается чувством вины и стыда. Даже объяснение, что это нормально, не помогает подростку избавиться от идеи нанесения себе вреда. Многие подростки стесняются прыщей на лице, поскольку в их фантазии — это следствие их мастурбационной активности. Интерес к половому акту в младшем и среднем подростковом возрасте чисто физический. Эмоционально и морально-этически подростки к нему не готовы. Даже если под влиянием обстоятельств или под давлением групповых норм подростки вступают в сексуальный контакт, то для них он остается чисто механическим актом. Способность к социальному взаимодействию в половом акте у подростков развивается лишь к 18-20 годам.
Психологическим содержанием подросткового периода является— (по Э. Эриксону) кризис идентичности. Под идентичностью понимается определение себя как личности, индивидуальности. Ее кризис наступает после распада детского «Я», когда ребенок еще не отделяет себя от родителей в психологическом и социальном плане. Собственно говоря, поиск идентичности имеет для этого периода наиболее важное, самодовлеющее значение. Именно в проблемах этого поиска и сконцентрированы все причины нарушений поведения подростков в этот период. Факторы окружающего мира имеют меньшее значение. В этом возрасте человек начинает задаваться вопросами: «Кто я такой?» и «Что я могу?». Подросток начинает чувствовать, что в нем происходят некие изменения, перестает ощущать себя ребенком, у него появляется масса вопросов, на которые он пока не знает ответов, ему все больше и больше хочется привлечь к себе внимание, становится очень чувствительным к мнениям и оценкам окружающих людей.
Как правило, подросток идентифицирует себя с тем человеком, который является для него носителем наиболее привлекательной модели поведения. Человек ищет того, кто мог бы стать его «зеркалом», через которое он проверял бы свои поступки. Он выбирает себе кумира, а остальных взрослых ставит в зависимость от их отношения к своему выбору. Чаще всего «подростковый идеал» отличается эпатажным поведением, опровергающим нормы морали «старшего» поколения. Подросток делает из этого кумира «борца за справедливость». В этой ситуации больше всех страдают родители. В силу иных установок, сформированных в юности, которые в среднем возрасте уже жестко закреплены в сознании, родители противодействуют увлечению кумиром, негативно высказываются в его адрес, протестуют против манеры одеваться «в стиле идеала» и т. д., поэтому родителей подросток часто выдвигает на роль своих «врагов».
Когнитивное развитие подростков в этот период также претерпевает существенные изменения. Повышается уровень мышления, в частности, формируется абстрактно-логическое мышление. Подростки старшего возраста чувствуют свои интеллектуальные возможности. С этими возможностями связаны такие явления, как поиск ошибок у взрослых (они начинают логически все прослеживать), выискивание редкой интересной информации, особенно если она противоречит общепринятым точкам зрения, и предъявление ее кому-либо из взрослых. В целом, это можно охарактеризовать как проверку ранее выработанных решений и принятие новых, направленных на занятие собственной ниши в мире взрослых.
Тем не менее, для мышления подростков старшего возраста характерны определенные особенности, накладывающие серьезный отпечаток не только на интеллектуальную, но и на поведенческую сферу.
Во-первых, им свойственна склонность к крайним вариантам оценки фактов и событий — преувеличение или преуменьшение.
Во-вторых, они стремятся к глобализации мышления и делают решительные и окончательные выводы из неполной, единичной информации.
И, наконец, в-третьих, свои выводы они основывают на крайней степени максимализма, не различая нюансов. Для них существует дихотомическое черно-белое мышление. Максимализм является яркой отличительной характеристикой старшего подросткового возраста.
Подросток ищет и стремится занять свое место в мире взрослых, как-то обозначить его и добиться признания своих прав на него. Зачастую он преодолевает сильнейшее сопротивление взрослых, которые (часто бессознательно) не хотят появления конкурентов в своем мире. Для подростка это первый опыт, поскольку раньше, будучи ребенком, он был лишен права такого выбора. Он начинает создавать свой мир и не хочет, чтобы в него вторгались без разрешения. Старшему подростку хочется доказать свою самостоятельность, что он уже не ребенок. Начинается поиск личностной автономии и глубоких интимных отношений. Человек стремится к признанию права на существование собственных мыслей, чувств, идей.
Межличностные проблемы подростков как раз и базируются на поиске глубоких интимных отношений с другим человеком, часто вообще лишенных сексуальной подоплеки. Противоречивость этой ситуации заключается в том, что, «сражаясь» против взрослых, он выделяет среди них некоторых, поднимает на пьедестал и чтит больше всех, беспрекословно выполняя все, что скажет «учитель». Ему нужен такой человек, который объяснил бы ему его же собственные изменения и окружающий мир. Авторитетный взрослый появляется даже при хороших взаимоотношениях с родителями, так как для подростка важно, что он не видел, не знал его маленьким, они встретились только сейчас. Роли авторитетного взрослого и кумира совпадают крайне редко, так как носят разные функции. Кумир — это идеал, часто недостижимый, к которому нужно стремиться, на которого переносятся нереализованные и недифференцированные сексуальные потребности, который выступает в качестве образца для подражания. Авторитетный взрослый выполняет объясняющую, энциклопедическую функцию.
Многие подростки панически боятся одиночества. Для них очень важно общение, особенно со сверстниками, быть принятыми в группу сверстников. Идентификация себя со сверстниками является частью поиска идентичности и способом эмансипации от родителей. Это период романтической любви, в основе которой лежит не только сексуальное удовлетворение, но и переживание опыта близких, интимных отношений с другим человеком, представителем противоположного пола. Очень часто в подростковых группах старшего возраста идет опробование себя в разных ситуациях и областях деятельности. В этих группах подростки имеют возможность применить определенный «ролевой мораторий» для общества: долгое время не определяться в ролевом статусе для всего общества, а пробовать различные роли, по большей части криминального характера (хулиганство, шалости, воровство и т. д.).
Основной задачей объектных отношений становится окончательное отделение от родителей. Главными составляющими этого процесса являются отказ от родителей как от основных объектов любви и свержение их с пьедестала. Образы родителей как идеальных сформировались в раннем детстве. В то время мышление ребенка было эгоцентричным, и он рассматривал родителей как замечательных только потому, что они занимали центральное место в его жизни. Подросток же, хотя и цепляется за детский образ любящих всемогущих родителей, все больше склонен рассматривать их как разочаровывающих, неадекватных, непонимающих, неверных. Это приводит подростка к ощущению потери внутренней поддержки и сочетанию чувства опустошенности с голодом по взаимоотношениям.
Для удовлетворения потребности во взаимоотношениях, заполнения пустоты и поддержания самооценки на своем пути к психической независимости подросток обращается к сверстникам. Группы сверстников обеспечивают поддержку его попыткам разрешить внутренние конфликты, связанные с привязанностью к детским объектам любви, — родителям, другим взрослым. Это могут быть отношения с удаленными фантазийными фигурами: кинозвездами, спортсменами, фаворитами шоу-бизнеса и др. Эти фигуры очень важны, так как с ними можно проигрывать сексуальные отношения. Если это отношения с реальными людьми, то чаще всего они носят характер обожания. В реальной жизни подростки начинают дружить с учителями, друзьями семьи. Когда подросток понимает, что новая обожаемая им фигура начинает над ним доминировать, то он может поменять объект привязанности. Взрослые часто этого не понимают и обижаются, но для подростка это необходимая часть взросления.
Еще одна подростковая черта — способность к абстрактному мышлению. Начинаются философские размышления, вопросы о смысле жизни. Это тоже один из признаков борьбы за то, чтобы стать самостоятельной, отдельной от родителей личностью. Родителям трудно «терять» своего ребенка, но и подросток буквально раздираем противоречием: с одной стороны — желанием остаться ребенком и желанием отделиться и повзрослеть — с другой. Поэтому периоды восстания сменяются периодами угнетенного состояния, связанными с ощущением потери родительской любви.
Особенно трудно родителям дается признание права подростка делать свой собственный выбор. Но ошибкой будет и предоставление полной свободы. Подростки одновременно стремятся к свободе и не отвергают полностью контроль. Ведь по-настоящему у старшего подростка еще нет способности к полному контролю. Нельзя путать понятия: «понимание подростка» и «вседозволенность». Ведь у подростков еще нет достаточных знаний и навыков, чтобы справиться со многими сложностями взрослой жизни. Надо давать пространство и постепенно расширять его, но важно удерживать и правила.
У нормального подростка всегда происходят личностные изменения. Взрослым кажется, что бывает идеальный подросток: трудолюбивый, послушный, скромный, но такой подросток не справляется с задачами обретения себя как личности. В будущем у него наверняка будут неразрешенные личностные проблемы и конфликты.
В большинстве случаев бунтарское конфликтное подростковое поведение постепенно адаптируется к требованиям взрослых. О завершении процесса полного отделения от родителей свидетельствуют обретение молодым человеком более или менее выраженного состояния эмоциональной стабильности, чувства ответственности за свою судьбу, а также переход из позиции «получать, быть вскармливаемым» к позиции «давать самому».
Жалобы взрослых о том, что в детстве родители были неадекватными и несочувствующими по отношению к ним, отражают не доведенную до конца попытку деидеализировать детские объекты любви и, следовательно, незавершенный процесс подросткового отделения. В случае если процесс индивидуации завершен (естественным образом или с помощью психотерапевтического вмешательства), человек обычно начинает принимать своих родителей как нормальных, вполне приемлемых. Это обычно сопровождается также пониманием и сочувствием к их недостаткам и трудностям.
Часто случается, что подавленные чувства и неразрешенные конфликты подросткового возраста составляют причину жизненных трудностей взрослого человека. Возвращение к рассмотрению детско-подростковых конфликтов, повторное их переживание в обстановке эмоциональной безопасности с социальным работником освобождает значительные внутренние ресурсы личности, которые теперь могут быть направлены на создание полноценной социальной и эмоциональной жизни.
Исключительно большое значение приобретает трансформация всей системы коммуникаций подростков с социумом, во многом предопределяя их атакующий конфликтный характер.
Значительно более сложными и дифференцированными становятся отношения старших школьников с учителями. Это составляет одну из причин школьной дезадаптации подростков. Подобно родителям, учитель имеет в сознании ребенка ряд функций: замена родителей, власть, распоряжающаяся наказаниями и поощрениями, авторитетный источник знаний в определенной области, старший товарищ и друг. Младший школьник еще не различает этих функций, воспринимая учителя в целом и оценивая по тем же критериям, что и родителей. С возрастом положение существенно меняется. Подросток уже не видит в учителе воплощение отца и матери, начинает предъявлять с соответствующим ему максимализмом ряд требований. Так в образе «идеального учителя» на первый план выходят его индивидуальные качества: способность к пониманию, эмоциональному отклику, сердечность. На втором месте стоят профессиональная компетентность, уровень знаний и качество преподавания, на третьем — умение справедливо распоряжаться властью. Естественно, далеко не все учителя обладают гармоничной совокупностью этих качеств, отсюда выраженная дифференциация учителей и самих отношений с ними со стороны подростков на «плохих» и «хороших», «злых» и «добрых». Возникают всевозможные конфликты, зачастую приводящие подростков к упорному нежеланию посещать школу. С другой стороны, нередки случаи привязанности к любимому учителю в форме страстного увлечения и безоглядной преданности, но таких привязанностей не может быть много, у большинства подростков тесная эмоциональная связь существует с одним, реже двумя учителями.
В качестве одной из распространенных причин школьной дезадаптации подростков следует отметить довольно частое расхождение между учениками и учителями в оценке одних и тех же психологических ситуаций. Так, например, одно из проведенных социологических исследований ставило целью выяснить, существует ли между учителями и учащимися контакт. Разница между учительскими и ученическими ответами оказалась огромной: 73% учителей и 18% учеников утверждали, что контакт есть . 6% учителей и 47% учеников отмечали частичный контакт . 3% учителей и 28% учеников— отсутствие контакта.
По-видимому, разрыв в оценках объясняется тем, что учителя и ученики по-разному понимают слово «контакт». Под словом «контакт» учителя имеют в виду нормальный психологический климат, не мешающий совместной работе, тогда как подростки мечтают об эмоциональном тепле и психологической интимности, которые никогда не бывают массовыми. И если сознание учеников иллюзорно в свете максимализма, ибо предъявляемые ими требования не могут быть достигнуты, то сознание взрослых иллюзорно в другом отношении: они переоценивают степень своей близости к воспитуемым, а тем самым и меру своего влияния на них.
И все же главными препятствиями, мешающими взаимопониманию ученика и учителя, являются формализация ролевых отношений, наивно-бюрократическая «школа» и «учебоцентризм», за которыми кроются низкий уровень подготовки педагогов, нежелание, а порой и страх увидеть в своих учениках личности. Следует помнить, что личностный подход — это не просто учет индивидуальных особенностей учащихся, а последовательное, искреннее отношение к ученику как к ответственному и самостоятельному человеку. Уместно будет вспомнить древнее изречение Ксенофонта, который в «Воспоминаниях о Сократе» сказал: «Никто не может ничему научиться у человека, который не нравится».
Потребность в общении со сверстниками, которых не могут заменить родители, возникает у детей довольно рано, а с возрастом усиливается. Поведение же подростков по самой сути своей является коллективно-групповым.
Общение со сверстниками представляет очень важный специфический канал информации, по которому старшие подростки узнают многие необходимые вещи, не сообщаемые им взрослыми. Например, подавляющую часть информации по вопросам пола подросток получает от сверстников.
К тому же, общение подростков — специфический вид межличностных отношений. Групповая игра и другие виды совместной деятельности вырабатывают необходимые предпосылки социального взаимодействия, умение подчиняться коллективной дисциплине и в то же время отстаивать свои права, соотносить личные интересы с общественными.
И, наконец, это специфический вид эмоционального контакта. Осознание групповой принадлежности, солидарности, товарищеской взаимопомощи не только облегчает подростку автономизацию от взрослых, но и дает чрезвычайно важное чувство эмоционального благополучия и устойчивости.
Психология общения в подростковом и юношеском возрасте строится на основе противоречивого переплетения двух потребностей: обособления и потребности в принадлежности, включенности в какую-либо группу или общность.
Чувство одиночества, связанное с возрастными трудностями становления личности, порождает у подростков неутомимую жажду общения и группирования со сверстниками, в обществе которых они находят то, в чем отказывают взрослые: эмоциональное тепло, спасение от скуки и признание собственной значимости. Некоторые психологи склонны считать общение ведущей деятельностью подросткового и юношеского возраста. Напряженная потребность в общении превращается в непреодолимое стадное чувство: они не могут не только дня, но и часа пробыть вне своей компании. Особенно сильна такая потребность у мальчиков.
