К моменту обращения к драматургии (1903 год, неоконченная драма Закон и люди) Андреев был уже сложившимся, широко публикующимся и очень известным прозаиком. Первый сборник его рассказов, вышедший в издательстве Знание в 1901 году, выдержал одиннадцать изданий . каждое новое произведение вызывало широкий резонанс в критике, становилось объектом дискуссий (Мысль, Бездна, Жизнь Василия Фивейского и другие).
Интерес к драматургии у Андреева проявляется с конца 90-х годов, и немалую роль в возникновении этого интереса сыграл Московский Художественный театр, во главе которого стояли К.С. Станиславский и В.И. Немирович-Данченко. Будучи сотрудником московской газеты Курьер, Андреев посещает премьеры МХТ, и влекут его в театр не только репортёрские обязанности, но и личный интерес: молодой писатель видит во МХТе театр нового времени — психологический театр . постановки пьес А.К. Толстого, Гауптмана, Ибсена, Чехова, Горького восхищают его. Под впечатлением Художественного театра — так называлась книга, вышедшая в 1902 году, авторами которой были Леонид Андреев (псевдоним Джеймс Линч) и Сергей Голоушев (псевдоним Сергей Глаголь) . в неё вошли блистательные рецензии Андреева на спектакли МХТа: Дикая утка, Доктор Штокман Г.Ибсена, Три сестры А.П. Чехова, Мещане М.Горького и другие.
|
|
|
Уже в период зрительского и журналистского увлечения Художественным театром проявился интерес Андреева к разным направлениям в драматургии. Андрееву одинаково близок и театр, в котором символами и только символами автор может выразить своё миропонимание, и театр, где взят кусок жизни, жизни такой, какая она есть. Способность сочетать условное и конкретное — особенность как прозы, так и драматургии Андреева. По поводу пьесы Жизнь Человека (1906) Андреев писал К.С. Станиславскому: Если в Чехове и даже Метерлинке сцена должна дать жизнь, то здесь — в этом представлении — сцена должна дать только отражение жизни… должны быть преувеличения, доведение типа, свойства до крайнего развития. Нет положительной спокойной степени, а только превосходная (1, 281). Символистское начало видели в Жизни Человека и других драмах Андреева (Царь-Голод, Чёрные маски) современники Андреева (А.Блок, А.Белый, З.Гиппиус) и критики более позднего времени. Так, Е.Замятин находил моменты сходства Андреева с символистами: Символисты в своих произведениях смотрели сквозь телесную жизнь и видели скелет жизни, символ жизни, вот и Андреев называет действующих лиц Жизни Человека — Человек, Жена Человека, Друзья Человека, Враги Человека — для того, чтобы заставить читателя задуматься о человеческой жизни вообще (2, 134).
|
|
|
Андреева привлекают в символизме неограниченные возможности символа как выразителя глубинного, тайного, мистического, как средства равновесия между внутренним и внешним, идеальным и реальным, как способа выражения трагического мироощущения автора. В то же время такие особенности андреевского творчества, как пренебрежение конкретным, крайняя субъективность, одноосмысленность и схематизм образов, пессимизм и космизм мироощущения (3, 8) могут восприниматься и как приметы экспрессионизма, расцвет которого отмечают в 10-е годы в Германии, но в произведениях русского писателя Андреева уже в 900-е годы можно отыскать его начало. Таким образом, реалистические, символистские, экспрессионистские тенденции в творчестве Андреева не противоречат друг другу, а находятся во взаимодействии и единстве (4).
Примером подобного синтеза стала драма Жизнь Человека (1906). Это третья драма Андреева (первые две — К звёздам!, 1905 . Савва, 1906). Осенью 1906 года умерла Александра Михайловна Велигорская, жена, близкий друг и помощник писателя. Пьеса Жизнь Человека — последняя вещь, над которой Андреев и его жена работали вместе. Состояние безнадёжности, в котором находился писатель, усиливалось разочарованием в революции, которую он бурно приветствовал вначале, а затем, увидев в ней преобладание стихийного, разрушающего начала (бунт, а не революция), осудил. Трагическое мироощущение писателя нашло отражение в Жизни Человека и других произведениях этого периода (Тьма, Царь Голод, Чёрные маски, Иуда Искариот и другие).
Драма Жизнь Человека — представление из пяти картин с прологом. Вот пройдёт перед вами вся жизнь Человека, с её тёмным началом и тёмным концом, — начальной фразой монолога, который произносит Некто в сером, автор определяет цель и настроение своей пьесы. Исследователи относят Жизнь Человека к циклу драм, посвящённых жизни человека и человечества . к которому принадлежат и более поздние драмы — Царь-Голод, Анатэма (5, 16). Цель автора — показать жизнь человека с момента зажжения свечи (рождение) до момента, когда свеча гаснет (смерть). В Прологе Некто в сером формулирует основные принципы жизни человека . в пяти картинах драмы на примере конкретной (и одновременно общей) человеческой судьбы автор показывает, как эти принципы воплощаются в жизнь
Жизнь Человека — светильник, зажжённый неведомой рукой.
Столь же существенна в «Жизни человека» сим¬волика музыки. Коротенькая, в две музыкальных фразы, крикливая «полька с подрагивающими, ве¬селыми и чрезвычайно пустыми звуками», под ко¬торую старательно танцуют «девушки и молодые люди», выразительно подчеркивает полнейшую обезличенность собравшихся на балу Гостей — марионе¬ток, охваченных выражением «самодовольства, чван-ности и тупого почтения перед богатством Человека». А геометрически правильное помещение, в котором происходит действие и в окна которого всегда смотрит ночь, углубляет мысль об удручающем однообразии бытия: навеки заданной форме мира — клетки.
Каждая картина предваряется специальной экспо¬зицией, уясняющей связь всех частей пьесы. Эти экс¬позиции, вводящие в атмосферу происходящего на сцене, построены либо в форме диалогов второстепен¬ных персонажей (например, разговор Старух в 1-й картине, разговор Соседей во 2-й), либо монолога ка¬кого-нибудь действующего лица (например, в 4-й кар¬тине, где служанка рассказывает о том, что «снова впал в бедность Человек»), Единство сюжетной линии в пьесе достигается лишь прологом, идею которого по-следовательно раскрывают все картины, и фигурой Некоего в сером, неизменно присутствующего на сце¬не со свечой, воск которой постепенно тает, как бы от¬мечая этапы жизненного пути.
|
|
|
Многие особенности диалога в «Жизни человека» также объясняются установкой автора на предельную обобщенность в изображении персонажей и сцени¬ческой обстановки. В пределах каждого тематиче¬ского раздела диалог построен по заданной схеме и обычно поясняет отношение персонажей к тому или иному высказыванию, событию, происходящему, как правило, за сценой. Таковы, в частности, реплики гостей на балу: «Как богато! Как пышно! Как светло! Как богато!» — произносимые монотонно и вяло. Та¬ковы же по большей части и авторские ремарки. На¬пример, Некто в сером говорит «твердым, холодным голосом, лишенным волнения и страсти» . Гости на ба¬лу разговаривают «не перешептываясь, не смеясь, почти не глядя друг на друга… отрывисто произнося, точно обрубая… слова» . прислуга Человека говорит «ровным голосом, обращаясь к воображаемому собе¬седнику».
Художественные особенности пьесы подчинены одной задаче — раскрыть в отношениях Человека и рока трагедию всего человечества. С этой основной идеей пьесы связан отказ от напряженной динамики сюжетного действия, от раскрытия внутренних пере¬живаний героев. Для автора не может иметь интереса та или иная комбинация конкретных жизненных по¬ложений — перед вечностью все ничтожно и заранее предопределено, поэтому в «Жизни человека» отсут¬ствуют психологические или иные «реальные» моти-вировки сюжетных событий. Поступки героев, ситу¬ации в их жизни представляются им случайными: случайно Человек богатеет, случайно убивают его сы¬на, случайно он вновь становится бедным. Все собы¬тия в жизни героя мотивируются только стихийны¬ми, «слепыми» законами судьбы. Человек в пьесе Андреева не терзается, не мучается, не испытывает радости или отчаяния — он делает лишь отметки, знаки своих эмоций, докладывает зрителям о том, что он испытывает в данную минуту. Однако случайность сюжетных ситуаций — внешняя: она обосновывается в прологе тем, что Человек «покорно совершает» определенный ему судьбой «круг железного предна¬чертания». Чтобы показать «слепое неведение» Чело¬века, Андреев устраняет реалистические мотивиров¬ки, обезличивает персонажей, развивает сценическое действие исключительно как выражение основной ав¬торской идеи. Вот почему андреевский человек не на¬делен мотивом трагической вины — обреченность, страдания, смерть являются результатом не внутрен¬ней душевной борьбы, а внешнего непреоборимого рока.
|
|
|
