В русском процессе вплоть до середины XVIII столетия удерживалась такая его форма, как слово и дело государевы. Произнесший эту сакраментальную фразу мгновенно оказывался в руках властей, которые начинали розыск по этим самым словам и делам. По сути это был розыск по государственным преступлениям (crimen laesae majestatis), к которым, напомним, согласно Уложению (гл. I) относились и преступления против Церкви. Впрочем, обстоятельства этих дел были таковы, что любая оговорка, неосторожное поведение во хмелю могли стать обвинением в государеве слове. Вот характерный образчик такого дела:
В нынешнем во 133 году (1625. — М.И.) декабря в 21 день писали к государю с Воронежа воеводы Иван Волынский да Семен Усов, что декабря в 4 день пришел к ним в съезжую избу Воронежского уезда Карачунского монастыря старец Исайя, а сказал за собою государево дело того ж Карачунского монастыря на шумна Варсанофия да на дьякона Герасима. В нынешнем де во 133 году до Филиппова поста за неделю, призвав его игумен Варсанофий и дьякон Герасим к себе в келью, в келье били, и под пол сажали, и доскою давили и, по доске скачучи и пляшучи, пели: радуйся, царь Иудейский, твое царствие пришло. И они того игумна Варсонофия против извета старца Исайи расспрашивали, и тот де игумен против извета старца Исайи им ничего не сказал, и их воевод лаял матерны (Новомбергский. 1911. 1. N 23).
|
|
|
Однако у процесса слово и дело была еще одна сторона, еще одна особенность. Дело в том, что содержание под стражей в ту эпоху никак не регулировалось законом. Срок содержания (даже предварительного) зависел от произвола тюремщика (как государь скажет). Как правило, арестанты содержались годами . срок ведения следствия тогда тоже законодательно определен не был (первые попытки к этому делаются только в законодательстве Петра Великого). Поэтому несчастные сидельцы очень часто прибегали к слову и делу, чтобы заставить тюремщиков ускорить рассмотрение собственного дела. Процесс по слову и делу шел быстро, часто заявившего за собой слово отправляли в Москву, в Разбойный приказ, где у несчастного, вытерпи он пытки (а пытка была непременным условием дела), появлялся шанс освободиться от обвинения и обрести свободу. Тем более что на допросах от дела не оставалось и слова: обвиняемые просто выдумывали его, надеясь на скорую свободу. Вот характерный пример такого дела:
В нынешнем во 7154 году (1646. — М.И.) февраля в 6 день писал к государю царю и великому князю Алексею Михайловичу из Переславля Рязанского Дмитрий Овцын, сказывали де ему тюремные сидельцы, рязанец сын боярский Федотка Короваев да боярина Никиты Ивановича Романова Скопина городка казаки Бориска Воротников Кривой да Захарко Лопаткин, что за ними государево дело . а они ему того государева дела не скажут, а скажут де они про то государево дело на Москве.
|
|
|
И жернова следствия закрутились:
А с пытки рязанец, сын боярский Федотка Короваев сказал: в нынешнем во 154 году на масляной неделе говорил в тюрьме тюремный же сиделец Ивашко Яковлев, что он на государево дело плюнет . а к какой де речи Ивашко Яковлев то слово молвил, и он Федотка того не слыхивал.
Взялись за Ивашку Яковлева:
А Ивашко Яковлев в расспросе сказал: пил де он на масляной неделе два дни и вопьяни де молвил он, Ивашко, то невежливое слово . а в какой речи то слово молвил, и он, Ивашко, того сам не помнит, и в той де его вине государь волен.
Дело пошло своим ходом . дальше выяснилось, что всему причина Федотка Кроваев:
Царю государю и великому князю Алексею Михайловичу всея Руси бьет челом холоп твой из темницы заключенный рязанец Федотка Васильев сын Короваев. В прошлом, государь, во 7153 году (1645. — М.И.) приехал я, холоп твой, в Переславль Рязанский тебе, государь, креста целовати, и губные старосты Григорий Колемин да Дмитрий Смагин взяли меня, холопа твоего, от крестного целования и посадили в тюрьму без поличного и без язычной молки для своей бездельной корысти, а истца мне, холопу твоему, и по ся место никого нет. Сижу напрасно, помираю нужною, голодною смертью. И в нынешнем, государь, во 154 году, сидючи в тюрьме сказал за собою твое государево слово, и о том воевода Дмитрий Овцын писал к тебе, государь, к Москве в Разряд (Разрядный приказ. — М.И.). Испросив той отписки из Разряду прислана твоя государева грамота, а велено меня в твоем государеве слове расспросить. И я, холоп твой, супротив твоей государевой грамоты распрашиван . а мне твоего государеву указу, холопу твоему, нет. И я, холоп твой, бил челом тебе, государь, о указе . и думные, государь, дьяки Иван Гавренев да Михайло Волошенинов, дела и отписки слушав, сказали, что в том твоем государеве деле я, холоп твой, оправдался и дела до меня нет.
В итоге появляется решение:
И как к тебе ся наша грамота придет, а до того будет Федотка разбойное и татиное дело не дошло, и истца ему никого нет, и ты бы его, Федотка, из тюрьмы выпустил с порукою. Да о том к нам отписал с иными наши делы. Писан в Москве лета 7155 (1647. — М.И.) октября в 20 день (Там же. N 289).
Даже и тут дело длилось два года!
§ 8. Система источников права Московского государства
