Михаил Павлович Чехов вспоминал, что узнал о смерти Антона Павловича от своего двоюродного брата Жоржа. В своей известной книге «Вокруг Чехова» он пишет: «2 июля 1904 года я приехал в Ялту, чтобы навестить своих мать и сестру. Тогда Антон Павлович с женой находились за границей, в Баденвейлере. Когда пароход приставал в Ялте к молу, то мне кто-то помахал с берега шляпой. Это был мой двоюродный брат Жорж, служивший агентом в Русском обществе пароходства в Ялте и вышедший на мол принять пароход. Он узнал меня издали, приложил рупором ладони ко рту и крикнул мне с берега:
— Антон скончался!
Это ударило меня как обухом по голове. Хотелось заплакать. Вся поездка, вся эта прекрасная с парохода Ялта, эти горы и море сразу же померкли в моих глазах и потеряли цену.
< .…> . Сестра в это время была с братом Иваном Павловичем в Боржоме. Послали ей срочную телеграмму, а от матери все время скрывали. Ничего еще не подозревавшая, она радостно встретила меня, стала угощать, — но кусок не шел мне в рот…»
Хоронить Чехова было решено в Москве на кладбище Новодевичьего монастыря. Утром 5 июля гроб с телом Чехова отправился из Германии в Москву. Было решено, что тело прибудет через Вержболово (прим. ред. – сейчас Вирбалис, город в Литве) в Петербург, а оттуда в Москву.
Газета «Русское слово», следившая за событиями, связанными с похоронами писателя, сообщала тогда: «тело Чехова, в сопровождении Ольги Леонардовны, отправлено 4-го июля через Вержболово в Петербург, а оттуда прибудет в Москву, вероятно, 9-го числа утром. На Николаевском вокзале будет отслужена лития, а затем похоронная процессия направится в Новодевичий монастырь».
Брат писателя Михаил вспоминал о самих похоронах так: «Мы приехали в Москву к самым похоронам. Нас встретил на вокзале в Москве В. С. Миролюбов и повез в карете к университету, так как тело уже прибыло из Петербурга и его несли с Николаевского вокзала в Новодевичий монастырь. Если бы наш поезд опоздал, то мы так бы и не попали на похороны. Несметные толпы народа сопровождали гроб, причем на тех улицах, по которым его несли, было прекращено движение трамваев и экипажей, и вливавшиеся в них другие улицы и переулки были перетянуты канатами. Нам удалось присоединиться к процессии только по пути, да и то с трудом, так как в нас не хотели признавать родственников покойного и не пропускали к телу. Московская молодежь, взявшись за руки, охраняла кортеж от многих тысяч сопровождавших, желавших поближе протиснуться к гробу.
Так мы дошли до самого монастыря под охраной молодежи, которая заботливо оберегала нас от толпы. Когда же процессия стала входить в узкие монастырские ворота, началась такая давка, что я пришел в настоящий ужас. Каждому поскорее хотелось пробраться внутрь, и получился такой затор, что если бы не та же распорядительная молодежь, то дело не обошлось бы без катастрофы. Еле пронесли сквозь ворота гроб, еле вдавились в них мы с депутатами и близкими к покойному людьми, а народ все напирал и напирал. Слышались возгласы и стоны. Наконец ввалилась на кладбище вся толпа — и стали трещать кресты, валиться памятники, рушиться решетки и затаптываться цветы.
Брата Антона опустили в могилу рядом с отцом. Мы взглянули в нее последний раз, бросили по прощальной горсти земли, она ударилась о крышку гроба — и могила закрылась навсегда».
Факт № 100. «Было поистине изумительно то мужество, с которым болел и умер Чехов!», — сказал Бунин после его смерти
Со своей болезнью Чехов жил долгие годы, казалось, что она то отпускала его, то, наоборот, подступала все ближе.
Многие современники Чехова в своих воспоминаниях не раз подтвердят одну и ту же мысль: Антон Павлович никогда не говорил о своей болезни и не жаловался на здоровье, даже в самые тяжелые моменты делая вид, что все в порядке, и боясь расстраивать близких и друзей.
Он даже и вида не подавал, что ему плохо. Боялся нас смутить… Я сам однажды видел мокроту, окрашенную кровью. Когда я спросил у него, что с ним, то он смутился, испугался своей оплошности, быстро смыл мокроту и сказал: Это так, пустяки. Не надо говорить Маше и матери, — вспоминал брат Чехова Михаил Павлович об эпизоде, случившемся за несколько лет до смерти Чехова.
А вот что писал Чехов Суворину: Я на днях едва не упал, и мне минуту казалось, что я умираю. Быстро иду к террасе, на которой сидят гости, стараюсь улыбаться, не подать вида, что жизнь моя обрывается… Как-то неловко падать и умирать при чужих.
А Левитан писал в письме Илье Репину так: Сердце разрывается смотреть на Чехова — хворает тяжко, видно по всему — чахотка, но улыбается, не подает вида, что болен. Интересно, знает или не знает правду? Душа за него болит.
Находясь в Баденвейлере, Чехов писал маме и сестре: Здоровье мое поправляется, входит в меня пудами, а не золотниками, Здоровье с каждым днем все лучше и лучше… Меж тем силы оставляли его с каждым днем.
В статье, напечатанной в немецкой газете после смерти Чехова, его лечащий доктор Эрик Шверер писал: Он переносил свою тяжелую болезнь, как герой. Со стоическим, изумительным спокойствием ожидал он смерти. И все успокаивал меня, просил не волноваться, не бегать к нему часто, был мил, деликатен и приветлив.
Было поистине изумительно то мужество, с которым болел и умер Чехов! , — позже скажет о нем Бунин.
Материал подготовлен на основе информации открытых источников и нижеуказанного списка литературы:
1) Громов М. П. Книга о Чехове. М.: Современник, 1989.
2) А. П. Чехов. Собрание сочинений в 12 томах/ Под ред. В.В. Ермилова, К.Д. Муратовой, З.С. Паперного, А.И. Ревякина. М.: Художественная литература, 1960.
3) Библиография сочинений А. П. Чехова/ Сост. И. Ф. Масанов. М.: Университетская типография, 1906.
4) Pitcher, Harvey. Chekhov. The Comic Stories. London: Andre Deutsch Limited, 1998.
5) Чудаков А.П. Антон Павлович Чехов: Книга для учащихся. М.: Просвещение, 1987.
6) И. П. Видуэцкая. А. П. Чехов и его издатель А. Ф. Маркс. М.: изд-во «Наука», 1977.
7) Паперный З.С. Записные книжки Чехова. М.: Советский писатель, 1976.
8) Чуковский К.И. Чехов. М.: ДетГИЗ, 1958.