К наукам социального цикла принято относить: экономику, политологию и право, психологию и социальную психологию, социологию, антропологию, этнографию . гуманитарного — философию, историю, литературоведение, лингвистику, искусствознание, культурологию, религиоведение.
Каковы критерии разделения общественных наук на социальные и гуманитарные? В чем сходство и различие данных наук? Остановимся подробнее на данных вопросах.
Если использовать для характеристики данных наук такие критерии научности, как строгость, аргументированность, рациональность, то социальные науки дистанцируются от гуманитарных наук как наиболее соответствующие данным критериям.
В связи с этим, что касается разделения их по методу исследования, считается, что социальные науки в основном используют метод объяснении, гуманитарные — метод понимания.
Признак соответствия критериям научности задает разделение их по предмету исследования: социальные науки изучают социальные закономерности, создавая социальные теории, гуманитарные науки изучают человеческий мир.
Но наиболее значимым критерием разделения данных общественных наук является, по мнению В.Г. Федотовой, соответствие натуралистической или культур-центристской исследовательским программам (62): «именно исследовательская программа определяет в конечном счете разделение наук на социальные и гуманитарные».
Если основой социальных наук является натуралистическая парадигма, то гуманитарные науки используют при познании социальной действительности антинатуралистические (культур-центристские) установки.
Данная дихотомия общественных наук на социальные и гуманитарные и критерии их различения задают ряд частных признаков и следствий. В частности получается, что гуманитарные науки в большей степени приближены к жизни, нежели социальные . они в большей мере
«встроены» в жизнь, опираются на вненаучное, обыденное социальное
154
знание (традиции, обычаи, обряды, ценности и т.д.). В них в большей степени задействованы чувства и ассоциативное мышление.
В гуманитарных науках системообразующими ценностями выступают: идеалы добра, истины, красоты, совершенства, свободы равенства и т.д., имеющие решающее значение в целепола-гающей деятельности человека.
В свою очередь, знания, полученные в социальных науках, более отрефлексированы, отвечают стандартам научности, в них существует четкое разделение субъекта и объекта. Поэтому они располагаются ближе к естественным наукам и являются промежуточным звеном между естественными и гуманитарными науками.
В то же время экспертами отмечается примечательная для современности тенденция проникновения методов объяснения в гуманитарные науки, что при потенциальной их содержательности в силу большей связи с жизнью придает данным наукам значительный эвристический диапазон в изучении (объяснении и понимании) социальной жизни.
То продуктивное триединство чувства, интеллекта и воли (желания и необходимости более углубленного изучения жизни общества и человека), которое наблюдается в гуманитарных науках, с одной стороны позволяет им создавать целостный образ представлений о человеке и обществе (как это имеет место в социальной философии как одной из гуманитарных наук), с другой стороны позволяет успешно соединять и сочетать научные и вненаучные формы социального познания.
В каждой из вышеназванных разновидностей общественных наук существуют позиции, которые при их неадекватном усилении превращаются в тормоз развития данных наук. Так в социальных науках стремление к точности используемых понятий, установка на существующие теоретические конструкты в определенных условиях могут сыграть негативную роль. Как отмечает по этому поводу известный западный методолог социальной науки Коллинз, в социологии сегодня накопился интересный материал, который не получает научного признания по следующим причинам (цит. по 55):
а) социальные исследователи больше реагируют на теоретические бирки, служащие своего рода символическими знаменами отдельных научных сообществ. Вследствие чего последние склонны отвергать все результаты, которые не ассоциируются с теми теориями, которых придерживаются они .
155
б) имеется излишняя фиксация на методах и местных стандартах методологии {фетишизма методов) . в реальности же идеально точных методов не бывает .
в) в каждой исследовательской области в социальных науках предпочтение отдается переднему фронту, прокладыванию новых троп, заявлению новых понятий и концепций, притом что прошлые результаты, даже признанные достоверными, со временем начинают игнорироваться, а затем и забываться.
В гуманитарных науках их связь с жизнью, обыденным сознанием чревата при определенных условиях «свихиванием» данных наук в обыденность, понятийную нечеткость, теоретическую несостоятельность. К ШШКфик?.?УШНИтШМОЛР..?ИЙЬШ можно отнести также и то, что здесь получаемые знания в большей степени зависят от личностного опыта, менее логически обоснованы, отсюда больший разброс в воззрениях на один и тот же предмет, явление, большая зависимость от тех парадигм, которые курсируют в том или ином замкнутом научном сообществе (а господствующие здесь парадигмы сильно зависят от личностно-ценностных предпочтений лидера данного сообщества, научной школы). И как следствие, трудности в выработке общепринятых понятий и закономерностей. Что в свою очередь приводит к меньшей автономности и большей профессионализированности (49) гуманитарного знания и в целом гуманитарного «цеха».
По этой причине, считают эксперты, «гуманитарные науки в поддержании своей целостности и в!гутреннего контроля больше, чем другие области знания, зависят от помощи внешних для себя факторов. Именно поэтому среди гуманитариев мы находим большее внимание к вопросам социальной принадлежности, стиля и приверженности не столько к профессии в целом, сколько к определенному учебному или исследовательскому заведению, а также часто большую и явно выраженную склонность к преподаванию, а не к исследованию» (там же).
Но что интересно, специфические особенности гуманитарного знания и гуманитарных наук, их казалось бы слабые стороны: «недотя-нутость» до строгих критериев научности, погруженность в личностный мир, наличие полисемантического мира ценностей и др., в конце XX столетия выявили колоссальную эвристичность, актуальность и востребованность идей и методов существующих в них, демонстрируя тем самым принцип красоты в науке, когда научная периферия вдруг становится центром, цементирующим ядром науки.
Современные научные разработки, проблемы которые там обсуждаются, высветили актуальнейшую потребность в знании методов 156
гуманитарных наук и интерес к результатам, получаемым здесь: создание искусственного интеллекта, развитие нейронных систем в информатике, попытки разобраться в сложных процессах, происходящих в космологии, и др. выявили зависимость результатов естественнонаучного познания, хода исследовательского процесса от личности исследователя, его мировоззрения, мышления, системы ценностей, которых он придерживается. Отсюда интерес к вопросам психологии мышления, использования различных видов языков, этическим вопросам науки.
Например, в такой новой отрасли научных исследований, как информационная эпистемология, к основным проблемам, решаемым в ее рамках, относятся вопросы, традиционно обсуждавшиеся в гуманитарных науках (2):
1. Как существуют знания, какова их структура и каковы границы познавательных возможностей человека?
2. Как знания соотносятся с мнениями, мотивацией, верой и
другими эмоциями?
3. Как осуществляется познание, какова его модель и др.?
4. Как из информации создаются знания? Как соотносятся информация, смысл и значение?
5. Какова связь информации и языка (в его синтаксическом, семантическом и прагматическом ракурсе), информации и мышления?
6. Каким должно быть знание,, чтобы оно могло быть введено в информационные системы и в системы искусственного интеллекта?
7. Что такое интеллект и др.
В частноти выяснилось, что классический подход при вводе данных в систему искусственного интеллекта, связанный с формализацией и моделированием вербализуемых понятий естественного языка (речи), начинает «пробуксовывать», когда речь заходит о ситуации встречи с нечетким языком (нечеткими символами, в частности с образами, здравым смыслом, неточными, противоречивыми высказываниями), с так называемыми слабоструктурированными задачами.
В этом случае над нечеткими символами не могут быть проведены числовые манипуляции, алгоритмов решения задач, как правило, не существует, локальные цели четко не указаны, хотя общая цель — представление знаний налицо.
В результате предпринимаются попытки подкорректировать, подновить, расширить рамки классического подхода. Начинают применять правила неформальной (нестандартной) логики, которые как бы расширяют правила классической логики: по-другому, более свободно трактуется понятие истинность (булева логика с двумя зна-
157
чениями: истина — не истина, заменяется многозначными трактовками типа — «скорее истинно, чем нет», «близко к истине» и др.).
Создатели искусственного интеллекта столкнулись с проблемой формализации социальных знаний (поскольку их роль в жизни человека огромна, актуальной является задача наделения этим знанием искусственного интеллекта) ввиду их прли.семантичности_(существова-ния множества смыслов): семантика, например таких понятий, как «любовь», «интеллигентность», «добро», «зло» и т.д., крайне нечетка, разные люди понимают эти слова в различном смысле.
Заканчивая разговор о сходствах и различиях социальных и гуманитарных наук следует отметить, что такое деление слишком обще и условно, и, как отмечают эксперты, пока не существует единого главного критерия их различении. Кроме того, не существует и единой парадигмы в рамках социогуманитарного знания. И это, по мнению бывшего президента международной социологической ассоциации И. Валлерстайна, хорошо, поскольку обилие разных парадигм является «рогом изобилия возможностей сделать мир лучше» (13. С. 326).
Необходимо продолжить борьбу, отмечает Валлерстайн, с «ультраспециализацией», найти разумный баланс между глубиной и широтой знаний, между фрагментарным (аналитическим) и синтетическим (целостным) знанием мира.
Актуальность и востребованность гуманитарных знаний высветили еще одну важную проблему — связи гуманитарных наук с вненаучным социальным знанием, границ этих связей и возможных вариантов взаимодействия.
Что понимается под термином вненаучное социальное знание? Это широкий спектр знаний: донаучные (в.ч. мифологические), обыденные (верования, приметы, традиции, предания, назидания, предчувствия), квазинаучные (от латинского quasi — нечто, как бы) — как бы научные знания, наконец существует категория «паранаука», «паранаучное знание» (от греческого para — возле, мимо, вне) — околонаучное знание.
О донаучном и обыденном знании у нас уже был разговор на стр. 59-60. Остановимся подробнее на квазинаучном социальном знании.
Сегодня эксперты выделяют следующие виды квазинаучного творчества (42. С. 22-25): первый тип связан с отказом от важнейших требований и принципов науки: нерасходимостью с существующими фундаментальными законами (в частности, с законом сохранения и превращения энергии), требованием эмпирической проверяемости гипотез и выводов и др. В результате, в частности в области СГН, заявляется возможность существования снежного человека, и др. 158
Второй тип квазинаучного творчества связан с допущением естественного существования потусторонних, мистических сил (мирового космического разума, таинственного воздействия разного вида энергий и др.). В связи с этим высказываются утверждения о существовании взаимодействия нашей человеческой цивилизации с внеземными цивилизациями, таинственных явлений психики и т.д.
Религиозному сознанию, в частном случае, как представителю этих сил, приписываются такие продуктивные в научном смысле идеи, как возможность космических превращений веществ, идеи о строении мира, акте творения мира и т.д. «То есть наука фактически связывается в религиозную онтологию и вновь становится служанкой богословия» (42. С. 23): возникают идеи о какой-то особой «исламской науке» и др.
Наконец, существует мнение относить к паранаучным знаниям все, что касается непонятных, но реально существующих природных и социальных феноменов. В связи с этим ярким представителем паранауки является астрология. Она построена на существовании вполне реального и доказанного наукой факта влияния небесных светил на происходящие на Земле события.
Однако астрология деформирует данную идею в направлении обоснования не физического, а какого-то другого воздействия космоса на судьбы людей (есть якобы какая-то «всемирная симпатия» (42. С. 37). В рамках этой разновидности паранауки разрабатываются всевозможные объяснительные схемы, связывающие местоположение небесных светил и поведения людей по принципу «звезды не лгут».
Эмпирической основой построения таких сценариев влияний и вообще выводов в паранаучных социально-гуманитарных знаниях являются результаты, как правило, случайных наблюдений (добавим, что вопрос повторяемости вообще является для гуманитарных наук проблематичным вопросом) и поспешные выводы, опубликованные где-либо. В результате рождаются гипотезы очень высокой степени невероятности, т. е. фактически научная фантастика, что делает невозможным создание серьезных теорий.
Все виды вненаучного знания можно условно разбить на находящиеся в непосредственной близости к науке как, например хиромантия, астрология, парапсихология и имеющие значительную дистанцию по отношению к ней (ясновидение, пророчества и др.).
Например данные научных исследований, повседневный опыт показывают, что в линиях человеческих рук действительно содержится богатая информация, касающаяся наследственных физиологических и психических предрасположенностей, в том числе заболеваний.
159
Точно так же и с астрологией, науке точно известно о влиянии космоса на жизнь, в том числе социальную жизнь человека. Еще в начале XX в. наш соотечественник Л. Чижевский в своей диссертационной работе, посвященной изучению влияния солнечной активности на всемирно-исторический процесс, на материале 80 стран за 2500 лет их существования показал, что в годы минимальной солнечной активности наблюдается минимальное количество массовых движений (5 %), а в годы максимальной активности Солнца происходило 60 % социальных катаклизмов. (14. С. 332).
Все свои заключения он изложил в работе под характерным названием «Физические факторы исторического процесса. Влияние космических факторов на поведение организованных человеческих масс и на течение всемирно-исторического процесса, начиная с V в. До Р.Х. и по сие время», которая была издана в 1924 году в Калуге — родине КЗ. Циолковского.
Само по себе существование околонаучного знания, нетрадиционных подходов, методов, познавательных ориентации на первый взгляд вроде бы не вызывает тревоги, поскольку это тоже попытка познания мира. Однако претензии на исключительность, навязчивость (создают свою периодику, лоббируют интересы в средствах массовой информации и др.), системность, активная негативная позиция по отношению к истинно научному знанию и в то же время тяга к научной терминологии, распространенность (сегодня эксперты насчитывают около 30 видов оккультных наук) делает это движение человеческой мысли опасным, вызывающим тревогу.
